отрывок произведения Генриха Мишо, который меня просто поразил.
Сегодня я решил его непременно перевести с французского и слегока изменить его.
Не знаю поймет ли кто, но меня это очень задело.
Когда наступает ночь, я сажусь на своего Короля. Резко очнувшись, я начинаю душить его.
Он вновь набирается сил, а я возвращаюсь к нему и душу его сильнее.
Я трясу его в своих руках, как старое дерево и его корона дрожит на его голове.
Но все же, это мой Король, я это знаю и он знает это и конечно же я - его слуга.
И в тоже время, ночью страсть моих рук его давит без передышки. Ни капли трусости, мои голые руки сдавливают шею Короля.
И это мой Король, которого я так давно втайне душу в моей маленькой комнатке; он немного бледнеет, но затем вновь приобретает естесственный цвет. И его голова все равно поднимается каждую ночь, каждую ночь.
В глубине моей маленькой комнатки я разрушаюсь при виде моего Короля. Затем я умираю со смеху. Он пытается казаться безмятежным, стирая обиду с лица. Но я продолжаю причинять ему боль. Лишь для того, чтобы повернуться к нему я смеюсь как сумасшедший в его благородное лицо, стремящееся сохранить величие.
Вот как я себя с ним веду; бесконечное начало моей мрачной жизни.
И теперь я опрокидываю его на землю. Я сажусь на его лицо, его благородное лицо исчезает, мои грубые в пятнах штаны закрывают лицо, которому надлежит царствовать.
И я совсем не стесняюсь, поворачиваясь направо или налево, когда мне нравится и даже чаще, не обращая внимания на его глаза или на его нос, которые могли бы мешать. И я вновь ухожу.
И если я повернусь, то увижу его по-прежнему надменное лицо. Всегда.
И я даю ему пощечины, и снова. Я бью его как ребенка.
И опять же, становится очевидным, что он - мой Король, а я - лишь его предмет, его единственный предмет.
И избивая его ногами, я выгоняю его из комнаты. Я швыряю в него мусором. Я разбиваю посуду у него в ногах. Я разрываю его уши мерзкими низкими словами. Я делаю все, чего не мог бы себе раньше позволить.
Ну и ладно, надо будет завтра начать сначала.
Он вернулся, он вновь здесь. Он всегда здесь. Он не может отказаться от этого. Его проклятое присутствие должно обязательно царить в моей комнате, уже столь маленькой...

Сегодня я решил его непременно перевести с французского и слегока изменить его.
Не знаю поймет ли кто, но меня это очень задело.
Когда наступает ночь, я сажусь на своего Короля. Резко очнувшись, я начинаю душить его.
Он вновь набирается сил, а я возвращаюсь к нему и душу его сильнее.
Я трясу его в своих руках, как старое дерево и его корона дрожит на его голове.
Но все же, это мой Король, я это знаю и он знает это и конечно же я - его слуга.
И в тоже время, ночью страсть моих рук его давит без передышки. Ни капли трусости, мои голые руки сдавливают шею Короля.
И это мой Король, которого я так давно втайне душу в моей маленькой комнатке; он немного бледнеет, но затем вновь приобретает естесственный цвет. И его голова все равно поднимается каждую ночь, каждую ночь.
В глубине моей маленькой комнатки я разрушаюсь при виде моего Короля. Затем я умираю со смеху. Он пытается казаться безмятежным, стирая обиду с лица. Но я продолжаю причинять ему боль. Лишь для того, чтобы повернуться к нему я смеюсь как сумасшедший в его благородное лицо, стремящееся сохранить величие.
Вот как я себя с ним веду; бесконечное начало моей мрачной жизни.
И теперь я опрокидываю его на землю. Я сажусь на его лицо, его благородное лицо исчезает, мои грубые в пятнах штаны закрывают лицо, которому надлежит царствовать.
И я совсем не стесняюсь, поворачиваясь направо или налево, когда мне нравится и даже чаще, не обращая внимания на его глаза или на его нос, которые могли бы мешать. И я вновь ухожу.
И если я повернусь, то увижу его по-прежнему надменное лицо. Всегда.
И я даю ему пощечины, и снова. Я бью его как ребенка.
И опять же, становится очевидным, что он - мой Король, а я - лишь его предмет, его единственный предмет.
И избивая его ногами, я выгоняю его из комнаты. Я швыряю в него мусором. Я разбиваю посуду у него в ногах. Я разрываю его уши мерзкими низкими словами. Я делаю все, чего не мог бы себе раньше позволить.
Ну и ладно, надо будет завтра начать сначала.
Он вернулся, он вновь здесь. Он всегда здесь. Он не может отказаться от этого. Его проклятое присутствие должно обязательно царить в моей комнате, уже столь маленькой...

Как-то очень оно жестоко.
А впрочем, у тебя наверное есть на то причины.
Да... так оно и должно быть...
просто меня зацепило очень..
А причины к сожалению имеются...
Ты знаешь, не нравится, мне очень нравится...
Cпасибо, солнышко